homoscript: (Default)

 

Солнечным летним утром
я сбегаю из барака по лестнице
со второго этажа нашего особняка,
пока родители еще спят.

Это мой час, в воскресенье детский сад закрыт.
В огромном саду вокруг нашего дома
есть кучи неубранного строительного мусора, самые любимые мои места.
На одну заветную лужайку ко мне прибежит сейчас
девочка из дворца соседей по коммуналке.
Мы будем играть в жизнь обычной семейной пары,
я буду расставлять шахматные фигуры,
а она будет играть в дочки-матери на баяне.
Потом она пойдет помогать своей маман в оранжерею,
они нарежут цветы, смастерят букеты
и пойдут продавать их на пятачок
возле краеведческого музея на Советской.
Солнце поднимается выше
Постепенно в нашем саду появляется дворня.
Вот конюх, ловкий мужик в сапогах,
густо смазанных дегтем.
Вот наша повариха, тетка в теле,
мастерица манных каш и кофейного напитка
с пенкой для детского сада.
— Кто там побежал на задний двор к мусорке?
 спрашивает повариха.
— Это наш черножопый жиденок,
— с веселым хохотком отвечает конюх,
— Ишь ты, за Танькой помчался.
Да кто ж ему позволил 
с такой девочкой якшаться?
Пусть пока побегает, иуда мелкий.    
Но я всего этого будто и не слышу, будет как я хочу.
Я хозяин этого дома и сада и хозяин ее имени,
потому что зовут ее Катя,
и она приходится Тане старшей сестрой.

 
homoscript: (Default)



Я помню войны Рима с Карфагеном
Они звались пунические войны
За их развитьем наблюдал весь класс
Переставая рисовать на партах
Забыв до перемены о прыщах
Я помню жаркую внеклассную вражду
Костистой исторички пылкой тетки
Про должен быть разрушен Карфаген
И шум по классу он разрушен будет
Я помню форму собственной гортани
Настроенной для усиленья эха
Свой голос в хоре маленьких зверьков.
 
И вот я снова узнаю тот вой
Он застревает в серебре оливы
Сюда добрался из-под Карфагена
Неслышно разлетается в холмах
И вновь теперь я посреди него
Мой прах рассеян по камням и пеплу
А Рим теперь вошел в Иерусалим.
 
 
 
homoscript: (Default)
 

Тридцать лет отдавался стране
мозгом в комп, спиной к стене.
Был своим от еды до стирки,
теперь пламенеет кровью в пробирке.

homoscript: (Default)
 
 

Новое поколение

 

Они на виду.
Им нечего скрывать.
Они откровенны, искренни и сердечны.
С ними неловко.
Сначала влезают на стул и падают,
потом суют пальцы в розетку
и пьют ледяную воду.
Кого-то спасают под дождем,
выбегая в поток машин.
Живут без страховки.
Потом ставят памятник курице,
вскормившей собой тысячи поколений,
и плюют на людоеда императора.
Ну, дураки, что с них взять?
Ты должен их чему-нибудь научить.
И вдруг оказывается,
пока ты освоился и вписался
твой опыт устарел.
На самом деле ты такой же юный придурок,
только неповоротливый, застрял в своем времени.
Они еще только обзаводятся смешными тайнами,
скелетами в шкафах, учатся
подрезать крылья без злого умысла.
«Сыграть непонимание? Зачем?» - им все ясно. 
«Не хочешь, не верь», - смотрят прямо в глаза.
Дуракам твой закон не писан!
Отойди! Дай дорогу дураку.
 

 


 

homoscript: (Default)
                                        *
 

Время года война,
на окраинах медленных ночь,
поднялись, как озимые, цены
под раскат отдаленных угроз.
В щеку тычется щебет твоих привираний,
но уже переменны ветра,  
снигирями поют предвоенно. 
Вечера по привычке скользят
сквозь прокуренный рай,
но уже остроглазый догляд и до
нос
запашок свой пустили по венам.
А по окнам заливистый грай,  
освиставший жару.
Загустевшая ночь
истекает тревожной слюной
в ожидании смены.



Сентябрь, 2022


homoscript: (Default)
 

***

Уповал я на небеса,
а те оказались в дырах
черных квадратных.
Измерены мы насквозь,
взвешены на их весах,
зрачками мрачными
сосчитаны.
Закрыт горизонт Абсолюта
их бельмами.
 
Что им, сверхплотным,
до легковесных нас?
Сами тузами
своей абсолютной масти
глядят квадратами
крапленой колоды,
Предлагают на ломберной
седловине раздать
по случайным правилам.
 
 

homoscript: (Default)
 

 

В каникулы старики берут его с собой в Рим.
- Да-да, «именно в Риме», - говорит интернет.
Там он уговаривает пойти с ним,
находит особенный магазин,
долго примеряя, покупает
выморочные суперджинсы.
Через пару месяцев просит зашить их.
Молчит, что, когда надевал,
попадал не в ту дыру,
пока штаны не распались на части.
Бабушка достает коробку
ниток-иголок и латает их с
бумерской античной сноровкой,
обученная динозаврами.

 
homoscript: (Default)
 

Самые свободные

1.
Списки печатных машинок,
Копировальные машины под замком.
Телефоны гомеопатическими дозами.
Все это помнят мои ровесники.

Эти никогда не стеснялись:
- Так нужно из Соображения Безопасности!
Им можно что угодно творить на шоссе,
вторгаться, угрожать, унижать
, наглеть.
Высаживать с самолета и
 запихивать в самолет.
Вся свобода у пролетариев Безопасности!

2.

Они вправе затыкать рты, и унижать и карать.
Им дозволены фейки, подлог, ложь,
запугивание, клевета, очернение.


У них запреты на твое «право знать»

и права на кражу, грабеж и убийство.
Это ты подонок, а он добивается своего,
вскрывает квартиру, влезает в постель,
в комп и телефон, в аккаунты, 

в банковский счет, в медицинскую карту.

У тебя нет права на секреты от него.
Он этого не скрывает, он горд!

Даже не дергайся, от него не скроешься!
Твой ДНК давно у него. Биг Дата?
Ты сам и дашь ему отмычки к ней.

Пролетарии Безопасности давно объединились!


3.

О, новый Вездесущий и Всемогущий!
О, сыны Свободы в паутине эскорт-мойр!
О, вдохновенная Вседозволенность!

О, Соображения Безопасности!
О, Безопасность золотых телец!

 

 

 
 

homoscript: (Default)
 

- Могу понять твое отношение к войне,
- пишет мне из Москвы старый знакомый,
- но я не хочу поражения своей страны.

- А я проклинаю твою страну! Есть за что.
Но, если услышу твое такое же про мою страну,
я прокляну и тебя, - застревают мои слова,
и я молчу в ответ.

 
homoscript: (Default)
Ицик Мангер (1901 - 1969),
перевод с идиша

 ЦАРЬ ДАВИД

Угасает солнце и в царском окне
И у старого царя в седине...
Ищет арфу он, а в глазах все темней,
...Угасает солнце и в царском окне.

Вестник смерти, как эхо, за ним стоит.
Распахнув свой темный в золоте талит,
Он посмеиваясь над царем царит,
И закат короной над челом разлит.

Головою на арфе забылся царь,
Над печалью его распростерлась хмарь,
Все, что было, сокроет в смертной тишине:

Был доверчив и юн, грешен был, как Б-г,
Был беспутен, как ветер среди дорог,
И прекрасен, будто явился во сне.

Перевод с идиша сонета Ицика Мангера с помощью
http://community.livejournal.com/mangeriada_ru/6786.html?
דוד המלך

אַפֿילו אין קיניגס פֿענצטער שטאַרבט די זון.
און ס׳איז דער קיניג אַלט, און װײַס, װי שנײ.
צו דער האַרף נאָר בלאָנדזשען זײַנע טונקעלע אױגן צװײ.
אַפֿילו אין קיניגס פֿענצטער שטאַרבט די זון...

און הינטער אים, שטײט זײַן װידערקול – דער טױט,
אײַנגעהילט אין גאָלד־באַברעמטן, פֿינצטערן טאַלאַר,
און שמײכלט שטיל צו זיך – דער האַר פֿון האַר,
און אױף זײַן קאָפּ די קרױן זיך מינעט רױט.

בײגט דער קיניג אײַן דעם קאָפּ און װערט אַנטשלאָפֿן אױף דער האַרף.
מורמלט שטיל דער טױט צו זיך אַלײן: מען דאַרף
דעם קיניג אײַנהילן אין זײַן לעצטן נאַכטישן געװײן.

אָט דעם װאָס איז געװעזן גלײביק װי אַ קינד,
זינדיק װי אַ גאָט, און הפֿקר װי אַ װינט,
און שײן װי נאָר אַ חלום קען זײַן שײן.

 
ДОВИД hАМЭЛЭХ (транслитерация)

Афилэ ин кинигс фэнцтэр штарбт ди зун.
Ун с’из дэр киниг алт, ун вайс, ви шнэй.
Цу дэр hарф блонджэн зайнэ тункелэ ойгн цвэй.
Афилэ ин кинигс фэнцтэр штарбт ди зун…

Ун hинтэр им, штэйт зайн видэркол – дэр тойт,
Айнгеhилт ин голд-бабрэмтн, финцтэрн талар.
Ун шмэйхлт штил цу зих – дэр hар фун hар,
Ун аф зайн коп ди кройн зих минэт ройт.

Бэйгт дэр киниг айн дэм коп ун вэрт антшлофн аф дэр hарф.
Мурмлт штил дэр тойт цу зих алэйн: мэн дарф
Дэм киниг айнhилн ин зайн лэцтн нахтишн гевэйн.

От дэм вос из гевэзн глэйбик ви а кинд.
Зиндик ви а гот, ун hэфкер ви а винт,
Ун шейн ви нор а холэм кен зайн шейн.



ЦАРЬ ДАВИД (подстрочник)

Даже в царском окне умирает солнце.
И царь стар, и седой как лунь1.
К арфе блуждают его тёмные глаза.
Даже в царском окне умирает солнце…

И за ним стоит его эхо – смерть,
Окутанная, в окаймлённый золотом тёмную рясу.
И смеётся тихо про себя господин господина,
И на его голове сверкает корона заревом.

Склоняет царь голову и засыпает на арфе.
Бормочет тихо смерть сама себе: надо
Царя укрыть в его последнем ночном плаче.

Вот того, что был доверчив как ребёнок,
Грешен как Б-г, волен как ветер2,
И прекрасен, как только, может быть сон прекрасным.
homoscript: (Default)


Обещание

Каждый раз фраза
«Земля Обетованная»,
глумится над моим опытом.
Меня столько раз кидали,
впаривали несбыточное,
даже не думали выполнять.
Обещание ничего мне не обещает.
Оно метит лжеца.

И у моего народа-лоха
были тысячи лет фраерских упований.
Я тоже жду пророка.
Придет он и скажет евреям:
- Нас кинули!
Праведны мы или преступны,
умны или наивны, смелы или робки:
- Нас кинули.

Тот Самый об руку с гоями
кинул нас.
Сколько нужно жертв,
чтобы принять аксиому:
- Мы одиноки в истории?
Мы можем только
стоять друг за друга
и за свою Страну.
И будет, что будет. 
 
homoscript: (Default)
  

я самый честный из них
в россии или самый
лживый в семье
что одно и то же
но никому не интересно
в моей семье 
кто у них самый честный
или самый лживый в россии
или в украине
что одно и то же
потому что
сожрала империя
мою семью
дядя хаим давай отрою
тебя под сумами
не так уж далеко
от дедушки аарона

под уманью
что одно и то же
твой папа все еще моложе тебя
а ты моложе меня
значит вы оба моложе меня
что одно и то же
давайте сядем в шинке
или на фарбренгене
что одно и то же
в бахмуте у моего деда айзика
и обсудим на троих
или на четверых
кто из нас лживее
кто из нас живее   
что одно и то же  

homoscript: (Default)
 

Почитание отца 

 

Своему другу, плебейскому трибуну,
Марк Порций Катон писал:
— Ко мне из Киева в Москву каждый год приезжает отец
и просит у меня мои старые кожаные сапоги, а я не даю.
Увидят его знакомые рабочие в этих сапогах
и скажут: «Сын служит в армии и ворует,
где же старику больше взять такие сапоги?»
 
«Уже с той поры прослыл чудаком»
- сообщает Плутарх о Катоне Младшем.
Он помнил имена всех встречных,
особенно знавших, откуда его сапоги.
Снились и снились ему старые сапоги,
а это сулит житейские передряги,
например, осаду Утики, Цезаря.
Что стало с отцом, в анекдоты не вошло.
 

 

homoscript: (Default)

Мне нравятся фильмы, где идет дождь.
Где лущит орехи гроза весь сериал подряд.
Там промокших любовников бросает в дрожь,
хлещут слова наотмашь холодные, невпопад.

Даже с едой горячей, даже с водой во фляге
добраться не выпадет мне в страну,
где «только жизнь одна» в луже идет ко дну, 
где «орехи растут в золотой бумаге».


homoscript: (Default)

"Киев умоляет нас помочь ему оружием, одновременно поддерживая наших врагов"
© Ицхак Ливанон, бывший посол Израиля в Египте 


Українська загадка

Українець, Jew, Татарин? 
Кто он Черчилль или Сталин?
А с платформы говорят:
— Это Ясир Арафат!
                           
homoscript: (Default)
 

На пороге нового дня

    Стоя ранним утром у окна, я смотрел, как метрах в пятидесяти остановилась машина. Девушка-фалашка проехала чуть вперед, не вышла у своего дома то ли по своим причинам, то ли этого не хотел клиент, белый, в возрасте, мужчина. Лица его видно не было, только крупные в пигментных пятнах руки на руле и массивный живот.

    Он высадил ее на обочине у въезда на парковку и уехал. Девушка развернулась медленно и тяжело пошла обратно, к своему дому. Хрупкая черная девушка «на тоненьких каблучках» возвращалась после вызова на ночь. Она шла, устало шатаясь, как всегда, каждый раз, когда я видел ее здесь в этот час. 

    Локдаун закончился не вчера, народ Израиля вернулся к своим привычным делам.

    Я отвернулся от окна и занялся завтраком.

 
 
homoscript: (Default)
 
 



***

В полемике
цветная картинка
становится черно-белой,
потом бинарной —
черным пятном и белым пятном
с изломанной границей.

На площади,
замощенной черными и белыми квадратами,
среди всегда прямых углов
не рискнешь бросить монету
уличному музыканту.

Кто знает,
какой цвет у него в голове?



homoscript: (Default)
 
 
О Вольтере

«Я не разделяю ваших убеждений,
но готов умереть за ваше право их высказывать»
Цензура в соцсетях опять убивает Вольтера.
И кто сегодня готов умереть с Вольтером
за свое право на личную цензуру.
 

 
homoscript: (Default)
 

Столпотворение

В списке фобий страх толпы
мелькает в каждой строке.
Толпа проникла в открытое
и в замкнутое пространство.
Она просочилась в обе стороны
всех дуализмов и оппозиций.
Но и без списка
толпа фобий 
осталась со мной,
в страхе быть раздавленным толпой,
в ужасе влиться в толпу.

homoscript: (Default)
 
 

Вид сверху

Вид сверху захватывает
открывшейся панорамой.
Вид сверху подтверждает:
отсюда все такое мелкое.
Вид сверху позволяет распознать
нужный объект на поверхности.
Вид сверху подтверждает:
это та самая мелочь.

Вида сверху достаточно
уничтожить обнаруженное. 

 

Profile

homoscript: (Default)homoscript

April 2025

S M T W T F S
  12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
27282930   

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 15th, 2025 10:30 pm
Powered by Dreamwidth Studios