Царь Давид

[homoscript]

Ицик Мангер (1901 - 1969),
перевод с идиша

 ЦАРЬ ДАВИД

Угасает солнце и в царском окне
И у старого царя в седине...
Ищет арфу он, а в глазах все темней,
...Угасает солнце и в царском окне.

Вестник смерти, как эхо, за ним стоит.
Распахнув свой темный в золоте талит,
Он посмеиваясь над царем царит,
И закат короной над челом разлит.

Головою на арфе забылся царь,
Над печалью его распростерлась хмарь,
Все, что было, сокроет в смертной тишине:

Был доверчив и юн, грешен был, как Б-г,
Был беспутен, как ветер среди дорог,
И прекрасен, будто явился во сне.

Перевод с идиша сонета Ицика Мангера с помощью
http://community.livejournal.com/mangeriada_ru/6786.html?

דוד המלך

אַפֿילו אין קיניגס פֿענצטער שטאַרבט די זון.
און ס׳איז דער קיניג אַלט, און װײַס, װי שנײ.
צו דער האַרף נאָר בלאָנדזשען זײַנע טונקעלע אױגן צװײ.
אַפֿילו אין קיניגס פֿענצטער שטאַרבט די זון...

און הינטער אים, שטײט זײַן װידערקול – דער טױט,
אײַנגעהילט אין גאָלד־באַברעמטן, פֿינצטערן טאַלאַר,
און שמײכלט שטיל צו זיך – דער האַר פֿון האַר,
און אױף זײַן קאָפּ די קרױן זיך מינעט רױט.

בײגט דער קיניג אײַן דעם קאָפּ און װערט אַנטשלאָפֿן אױף דער האַרף.
מורמלט שטיל דער טױט צו זיך אַלײן: מען דאַרף
דעם קיניג אײַנהילן אין זײַן לעצטן נאַכטישן געװײן.

אָט דעם װאָס איז געװעזן גלײביק װי אַ קינד,
זינדיק װי אַ גאָט, און הפֿקר װי אַ װינט,
און שײן װי נאָר אַ חלום קען זײַן שײן.

 

ДОВИД hАМЭЛЭХ (транслитерация)

Афилэ ин кинигс фэнцтэр штарбт ди зун.
Ун с’из дэр киниг алт, ун вайс, ви шнэй.
Цу дэр hарф блонджэн зайнэ тункелэ ойгн цвэй.
Афилэ ин кинигс фэнцтэр штарбт ди зун…

Ун hинтэр им, штэйт зайн видэркол – дэр тойт,
Айнгеhилт ин голд-бабрэмтн, финцтэрн талар.
Ун шмэйхлт штил цу зих – дэр hар фун hар,
Ун аф зайн коп ди кройн зих минэт ройт.

Бэйгт дэр киниг айн дэм коп ун вэрт антшлофн аф дэр hарф.
Мурмлт штил дэр тойт цу зих алэйн: мэн дарф
Дэм киниг айнhилн ин зайн лэцтн нахтишн гевэйн.

От дэм вос из гевэзн глэйбик ви а кинд.
Зиндик ви а гот, ун hэфкер ви а винт,
Ун шейн ви нор а холэм кен зайн шейн.



ЦАРЬ ДАВИД (подстрочник)

Даже в царском окне умирает солнце.
И царь стар, и седой как лунь1.
К арфе блуждают его тёмные глаза.
Даже в царском окне умирает солнце…

И за ним стоит его эхо – смерть,
Окутанная, в окаймлённый золотом тёмную рясу.
И смеётся тихо про себя господин господина,
И на его голове сверкает корона заревом.

Склоняет царь голову и засыпает на арфе.
Бормочет тихо смерть сама себе: надо
Царя укрыть в его последнем ночном плаче.

Вот того, что был доверчив как ребёнок,
Грешен как Б-г, волен как ветер2,
И прекрасен, как только, может быть сон прекрасным.