homoscript | Платон говорил (болтовня о поэзии) (Reply)

            - Очень, - говорю, - люблю американскую поэзию. В русской, - говорю, - мне мало что глянется.
            - Ну, почитай мне что-то яркое, пожалуйста, - не возражает она.
Читаю. Баба - каменный истукан! Только посуду, знай, моет.
            - Переводы, - говорю, плохонькие, - Андрей Сергеев, - говорю, - мало перевел, - дальше читаю.
            - Вот это "Платон говорил..." отлично! Как его? Каммингс? Классный поэт. Почитай еще.
            - Читаю дальше, всех любимцев: Стивена Крейна, Сэндберга, Рэкози, Карла Шапиро, Сильвию, конечно, Платт, Хьюза... Боевых друзей битников не трогаю, это резерв.
На Хьюза и Фроста откликнулать: - "Что же ты храпишь, дорогая, как целый взвод..." Хорошие поэты, да, не поспоришь.
            - Это я сегодня не в голосе, - говорю, - Или ты не на таком воспитана, - а сам удивляюсь, мне все это в густой кайф!
            - Ну причем тут моё воспитание? Каммингс мне ведь понравился, отвечает.
            Ненавижу переводы! Но мне ведь всё это и в переводах нравится. Как бы то ни было, а от рифмованной русской болтовни тошнит, тем более, от нынешней, для которой «стихи - это как выживание: по хрусткому снегу ползком».
Птица я не редкая, хлопать крыльями туда, знаю, не за чем. На паре строк сбрасываю этот балласт, чтобы лететь, а не упасть камнем.

Так и разошлись бортами. Она за Пушкиным, я за Кавафисом и Каммингсом. Кавафис - грек, я знаю, если что. Эдвард Эстлин из «потерянного поколения», Кавафис еще вовсю творил.

***

платон говорил

ему; он не хотел
поверить (иисус говорил

ему; он ни за что
не мог поверить)

лао

цзы
совершенно верно
говорил ему, и генерал
(так

точно)
шерман;
больше того
(веришь
или
не веришь) ты сам

ему говорил; я
ему говорил; мы
ему говорили (он однако не верил

нет, сэр) пока