Золотой обрез

На отъезд Моше ибн Эзры

Встречи, беседы ли наши прилипли к тебе, не знаю, 
роднящая ясность шестого круга, когда я догоняю, 
голодными суками поплелись за тобой в изгнанье. 
А меня в ночи щенячьей смерть с руки накормит 
снами. Или считать их, мол, вернёшься и будешь прежним? 
Веришь ли, я лампу залил слезами, то-то темно так. 
Это же ты сиял здесь, пылал закатным огнем кромешным. 
Лежат тяжелой тьмою нагие камни, где был светильник, 
так верни же пламя свое на Запад, здесь заалеет. 
Плавил в тигле свинцовую мерзость, и вот застыла колом, 
не шевельнуться. Память твоя скована, еле тлеет 
в речи, опечатан язык мой косным глухим глаголом.