/Апельсин/

На моей на улице дом высок,
Перед ним в проулок нырну я вбок
За решеткой там апельсин в росток.
Вдоль узора мне на носках идти,
Знаю, к ночке дереву отцвести.
Мне ли палый цвет удержать в горсти?
Будет ночь-полночь в звёздах-лепестках,
Даже Млечный Путь цедрою пропах.
И к утру в оранжевых фонарях 
Солнце затеряется в облаках.

Классик

 

Саше Штейнбергу, 22 ноября 2016 

Поскальзываясь на утоптанном снегу, 
мужичок толкнул дверь в коптёрку 
прямо шкаликом в правой руке. 
Сбылось твое предсказание: 
— Вот он, вот он пошел, пошел за угол, 
ко входу в подвал, нашел свой стакан. 
Ты не знал? Он прячет стакан за кирпичами. 

Солнце сияло весной сквозь запыленное окно, 
наши сигареты были только что раскурены, 
перестройка развела инфляцию оптимизмом, 
выезд в Израиль внезапно стал доступен. 
И мы все еще были молоды. 

Все это мы еще припомним судьбе сегодня. 
Поговорим и о Риме и твоей любимой вилле Адриана, 
которому я не могу простить его успехов в Иудее. 

А пока мы стоим в 89 году 
на третьем этаже филиала института, 
в курилке на задней лестнице. Ты отправил статью 
и еще не знаешь, что она станет классикой, 
не ссылаться на которую будет невежеством. 

Раздумывая о метаморфозах судьбы, 
я освобождаю указательный палец 
и нажимаю на кнопку звонка. 
И, когда ты откроешь дверь, 
то освободишь и остальные мои пальцы, 
сжимающие бутылку. 
И мы примемся в Иудее дегустировать коньяк, 
заложенный еще рабами Рима.